На центральной массивной двери красовалась медная дощечка с надписью "Палау Гуэль" (Дворец Гуэль). В доме размещался Музей сценического искусства. Я отворил тяжелую дверь и почти сразу столкнулся со смотрительницей одного из залов -- доньей Мерседес, по счастью оказавшейся весьма словоохотливой. Услышав о моем интересе к зданию, она сообщила, что именно этот пятиэтажный дом -- первое крупное архитектурное сооружение Гауди, построенное в конце 80-х годов XIX века, и не только порекомендовала мне осмотреть другие его творения, но и любезно назвала адреса наиболее известных из них.

Последовав ее совету, я сначала отправился на Пасео де ла Грасиа, один из центральных проспектов города, где находятся несколько созданий архитектора. Первый -- Дом Батльо, ощерившийся зубастыми балконами, с высоко вздыбленным мозаичным гребнем. Дом стоит в квартале "Мансана де дискордиа". Слово "мансана" в испанском языке имеет два значения -- квартал и яблоко. Так что "Мансана де дискордиа" можно перевести и как "квартал раздора" или "разногласий" и как "яблоко раздора". Не знаю, чему он обязан таким названием, но не исключено -- и тем, что рядом с домом Батльо высятся еще два каменных шедевра -- неоготически-строгий золотисто-бурого цвета "дом Амтлера" (архитектор Жозес Пуич-и-Кадафалк) и "дом Льео" (архитектор Льео Доменеч-и-Монтанер). Словом, на небольшом пятачке встретились три великих зодчих эпохи модернизма, придерживавшихся различных взглядов на градостроительство и по сей день ведущих нескончаемый творческий спор своими зданиями.

Но я -- о Гауди. Как свидетельствуют документы, он преобразовал старинное здание, принадлежавшее зажиточной семье текстильщиков, по заказу некоего Батльо (кстати, в Барселоне дома носят имя заказчика либо владельца, что подчас обеспечивает им бессмертие). Работы начались в 1904 году и продолжались два года. Гауди был в расцвете творческих сил. Его оригинальный стиль обеспечил ему невиданную для того времени популярность. Коллеги, забыв о творческой ревности, называли его гениальным.

Современные владельцы дома открыли для осмотра несколько помещений, и от экскурсантов нет отбоя. Разглядывая дом, вспоминаю одно из изречений мастера, объяснявшего свой творческий метод: "Здание должно воспроизводить, с одной стороны, цветущий сад, с другой -- скалистую пустыню". Совмещение, казалось бы, несовместимого создает фантастический эффект. Таинственно мерцает глазурованная керамика, играющая голубоватыми отблесками на стенах дома. Завораживает прелестный внутренний дворик, пересеченный странной лестницей. Необычная крыша отделана Гауди с присущей ему выдумкой -- между башней и крестом с пятью перекладинами выгнул чешуйчатую спину дракон, нависший над улицей. Когда-то дом украшала мебель, изготовленная тоже по эскизам архитектора. Теперь она в основном выставлена в Доме-музее Гауди в Парке Гуэль. Но некоторые образцы сохранились и здесь.

Мое знакомство с Домом Батльо совпало с публикацией в одной из барселонских газет сообщения о том, что на творение Гауди давно "покушаются" японцы, пожелавшие купить здание. Каким-то только им ведомым способом они собирались разобрать его и перевезти в Японию. Но любителям редкостей деликатно объяснили, что Дом -- национальное достояние и не продается, тем более на вывоз. Замечу кстати, что все сооружения Антони Гауди в 1984 году были объявлены ЮНЕСКО культурным достоянием человечества.

Пройдя километра два по той же Пасео де ла Грасиа я добрался до Дома Мила, или Ла Педреры (Каменная громада) -- возможно, самого совершенного творения Гауди в гражданской архитектуре. Многие называют его венцом модерна, до сих пор поражающим нечеловеческой фантазией и смелостью художественных и технических решений. Увидев этот дом впервые, я сразу узнал его -- как старого знакомца: в фильме Антониони "Профессия: репортер", который я очень люблю, большая часть действия происходит в Каменной громаде.

Шестиэтажное здание и впрямь напоминает громадную скалу, выступы которой будто округлены долгими ветрами, а ассимметрично раскиданные окна с чугунными балконами и дверные проемы -- словно входы в таинственные гроты. Смотришь на дом -- и охватывает странное ощущение: он кажется эластичным, подвижным, тягучим. Очень точно описал его архитектор Сальвадор Тарраго: "Ла Педрера являет собой пластическое и архитектурное воплощение природы, находящееся в постоянном движении, напоминающее бурное застывшее каменное море".

В любое время суток -- утром, на восходе солнца или вечером, когда землю ласкают его последние лучи, и даже поздней ночью -- в эту пору включаются мощные фонари (некоторые созданы по эскизам Гауди), у Ла Педреры толпятся туристы с непременными фото- и видеокамерами. Я не раз наблюдал за ними и всегда был свидетелем одной и той же сцены. Дойдя до угла Пасео и улицы Провенса, на которую "выплескивается" здание, люди, словно по команде, замедляют шаг, задирают голову и долго вглядываются в его фантастический фасад. На их лицах -- явное недоверие: неужели можно создать такое! Потом оно сменяется восхищением, и тогда зрители начинают возбужденно делиться впечатлениями, не забывая без устали щелкать затворами фотоаппаратов. Признаюсь, я и сам был в подобном положении и рассматривал Ла Педреру ошарашенный и изумленный.

Еще большее впечатление производит интерьер дома. Сейчас на первом его этаже разместились офисы крупнейшего каталонского банка "Ла Кайши". Второй заняли мелкие и средние компании и фирмы. Верхние этажи -- жилые. Ясно, что хозеява подустали от туристских табунов. И тем не менее городское управление по туризму изыскало возможность кое-что показать показать гостям Барселоны. В доме их ждут настоящие чудеса: два иллюминированных внутренних дворика очаровательно неправильной формы, вертикальные световые колодцы, мансарды, лестничные пролеты-переходы и, конечно, крыша, сквозь которую глазам открывается колдовское пространство распахнутого неба. Собственно, крыша превращена в нечто среднее между смотровой площадкой, с которой можно любоваться центром Барселоны, и волшебным садом. В нем "расцветают" даже обычные каминные трубы, преображенные неистощимой фантазией Гауди в призрачных воинов.

Дом Ла Педрера замысливался как доходный -- для сдачи под жилье. Но Гауди пожелал, чтобы квартира производила эффект пещеры или грота. И добился этого. К слову сказать, каталонский зодчий первым сделал то, что спустя десятилетия назовут "свободной планировкой". Туристам показывают одну из таких квартир, где "поселился" офис, но сохранилось представление о жилом помещении. И рассказывают о любопытном казусе, случившемся здесь. В Ла Педрера жила семья, арендовавшая квартиру чуть ли не с первых дней после окончания строительства в 1910 году и до конца 1970 годов. А так как действовавшее в то время законодательство не позволяло повышать размер однажды оговоренной квартплаты, то семья так и платила за жилье в течение шести десятилетий четыреста песет -- в среднем по четыре доллара.

А на высокой горе Монтанья Пелада, будто нависая над городом, раскинулось еще одно фантастическое творение Гауди -- легендарный Парк Гуэль. Бродя по его причудливым тропинкам, среди живых зарослей и каменных деревьев, органично вписавшихся в лесной пейзаж, я в который раз вспоминал старую истину, особенно справедливую по отношению к Гауди: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Даже самые яркие описания не смогут передать того ощущения, которое испытываешь, оказавшихся в мире его нескончаемых импровизаций.

Парк был спроектирован и построен в 1890--1914 годах по заказу дона Эусебио Гуэля, высоко ценившего талант Гауди. Богатый бизнесмен задумал город-сад с 60 жилыми домами. Правда, идея эта претерпела изменения, и не в последнюю очередь, по экономическим соображениям: из 60 земельных участков, на которых планировалось построить дома, продать удалось только два. Признаться, я подумал: "Может и к лучшему?" Уж очень совершенным и законченным выглядит парк.
В доме на одном из проданных участков сейчас размещается Музей Гауди. В этом здании он жил с 1906 года до своей кончины. Надо отдать должное создателям музея: они бережно собрали массу бесценных материалов о жизни своего великого земляка.

Экспонаты рассказывают о небольшом городке Реус, что неподалеку от Барселоны, где 25 июня 1852 года родился Антони. Все мужчины в роду Гауди были либо каменщиками, либо котельщиками. Естественно, старшему Гауди хотелось видеть в сыне продолжателя семейных традиций. Возможно, этим объяснялось его решение отправить подростка после окончания в 1870 году средней религиозной школы учиться в Барселону, в Высшую техническую школу архитектуры.
Об этом периоде жизни будущего зодчего известно мало. Кроме одного: учился он блестяще и уже в те годы проявил незаурядный талант. Первые же студенческие работы порождали горячие споры, которые с тех пор стали постоянными спутниками творчества Гауди.

4 января 1878 года Антони получил диплом, а через два с небольшим месяца -- 15 марта открыл первую собственную мастерскую на улице Каль в Барселоне. В том же году он отправил в Париж, где проходила Всемирная выставка, проект здания Кооператива Матаро, ставший предметом жаркой дискуссии.
Работа 22-летнего зодчего поразила коллег необычными и в высшей степени смелыми для того времени художественными и техническими решениями. Спустя много лет один из участников дискуссии -- знаменитый Ле Корбузье специально поехал в Испанию -- познакомиться с творчеством каталонца. И был потрясен. "Я увидел в Барселоне творения Гауди -- произведения человека необыкновенной веры, исключительного технического таланта. Гауди -- великий художник", -- писал Корбузье.

Но вернемся в Парк Гуэль, переданный наследниками дона Эусебио Гуэля городскому муниципалитету.
Многие сравнивают Парк со "Страной чудес", о которой рассказал Льюис Кэролл в своей "Алисе..." Узкие, извилистые тропинки и широкие дороги на склоне горы, откуда открывается почти весь город, сходятся и вновь разбегаются, вьются серпантином между кустов дрока и агавы, мимо сосен с изломанными стволами и стройных пальм. Склоны горы укреплены причудливыми каменными карнизами, лестницы и арки непринужденно вписываются в естественный поворот, обегают выступы скал. И неожиданной формы стена, опоясывающая парк, и странная лестница, "стекающая" с горы, и аллеи, обрамленные колоннами из грубого, напоминающего древесную кору камня, и волнистая скамейка на площади -- все это стало почти идеальным воплощением мечты мастера о том, что "архитектурные сооружения не должны бросать вызов природе, но гармонировать с ней и, если возможно, даже сливаться в единый ансамбль".
"Гауди, создав Парк Гуэля, изобрел урбанистическую модель, на самом деле новую для эпохи модерна", -- сказал Сальвадор Тарраго. Это был грандиозный эксперимент. Первым в Испании великий каталонец использовал здесь железобетон. Первым сконструировал параболические арки -- задолого до того, как была доказана их конструктивная целесообразность, и впервые соединил их с наклонными колоннами. По логике они вроде бы стремятся упасть, но на самом деле держат боковой распор -- усилия, передающиеся от сводов.

Но история не закончилась. Антони Гауди не сразу попал в больницу. Его приняли за бродягу, отношение к которым во все времена, увы, одинаковое. Прошло немало времени, прежде чем полицейские выяснили, что старик в рабочей одежде, заляпанной краской и застывшим цементом, без документов и без гроша в кармане -- великий Гауди. Об этом им сказал знакомый архитектора, случайно оказавшийся на месте трагедии. Врачи боролись за его жизнь, но оказались бессильны: 10 июня 1926 года Мастер скончался. Его похоронили в часовне "Святого семейства", которая к тому времени уже была построена.
Собор возвышается на площади, получившей имя своего создателя -- Гауди, и является символом Барселоны. "Саграда Фамилия" -- это памятник каталонскому идеалу, отражение народной души. Будь проклят тот день, когда остановится его возведение", -- говорил каталонский поэт Жоан Марагаль. И еще он назвал храм "Кафедральным собором бедняков".

Первый камень был заложен в 1882 году, 19 марта, в день, когда испанские католики чествуют Святого Хосе, которому архитектор и посвятил свое детище. Забегая вперед, замечу, что этот день -- 19 марта -- считается особым в истории храма и его создателя. 19 марта, ровно через три года после начала строительства, было закончено сооружение часовни, где прошла первая месса. А спустя 80 лет, именно в этот день было объявлено о начале сбора средств, необходимых для церемонии канонизации Гауди. Но об этом чуть позже.

Замысел архитектора был грандиозным, можно сказать -- необъятным. Он намеревался возвести храм длиной 110 и высотой 45 метров, с 12-ю башнями -- по числу апостолов. Огромных колоколен задумано было четыре -- по числу евангелистов. И еще два колоссальных шпиля в честь Богоматери и Иисуса Христа. Последнему предстояло подняться на 170 метров. Планировалось возвести три фасада, рассказывающих о различных эпизодах из жизни Христа.
К моменту трагической гибели Гауди были закончены лишь фасад Рождества, апсида, склеп и башня святого Бернарта. Самозабвенно отдаваясь главному делу своей жизни, архитектор особенно тщательно следил за отделкой башен храма. "Чтобы ангелам приятно было на них смотреть", -- повторял он. Позже биографы напишут, что собор Гауди, человека глубоко верующего, следует рассматривать не только как архитектурное сооружение, но и как "истовое благочестие, религиозный экстаз, выраженный языком архитектуры".

Но Гауди и здесь остался верен своим творческим принципам. "Эксцентричный шедевр Гауди, -- отмечал каталонский писатель Урьол Пи де Кабаньес, -- доминирует над очертаниями столицы Каталонии и ежегодно привлекает до миллиона туристов. Его стремительно падающая вниз каменная кладка в стиле "арт-нуово" ("новое искусство"), его сюрреалистические мозаичные колокольни и его искривленная геометрия высмеивают банальный конформизм современной архитектуры".

Строительство продолжалось и после смерти Мастера, хотя многие требовали прекратить сооружение "Саграда Фамилия", считая кощунственным вмешиваться в работу гения. "Это все равно, что приделать руки к статуе Венеры Милосской или пытаться закончить скульптуры Родена", -- возмущался архитектор Хосеп Антон Асебильо. Сальвадор Дали был еще более категоричен: "Даже мысль о том, чтобы достроить "Саграда Фамилия" бюрократически рациональным путем, без помощи гения, была бы предательством по отношению к Гауди. Пусть она останется там, как огромный гниющий зуб". Сильный образ и вполне в духе Дали.
Сам же Гауди, понимая, что всей его жизни не хватит, чтобы довести до конца задуманное, был против остановки строительства после его смерти. Незадолго до кончины он заметил, что "на завершение грандиозных церквей уходят века" и приводил в пример собор Святого Павла в Риме, соборы Кельна и Реймса. (Для справки: Реймский собор строился 270 лет, собор в Милане, который строили и украшали 180 архитекторов, -- 550 лет, Кельнский -- 632 года, самый затянувшийся "долгострой". -- Прим. ред.).

Во время гражданской войны 1936--1939 годов сгорел рабочий кабинет Гауди, а вместе с ним -- все чертежи и планы. Работы в храме остановлись и были возобновлены только в 1952 году настойчивыми усилиями учеников архитектора, помнящими его замысел. Но шли они неравномерными скачками: не хватало средств. Со ними всегда было туго. Стоит напомнить, что Гауди, как человек набожный, в последние годы своей жизни не гнушался выходить на улицу просить подаяние -- на продолжение работ.

Конечно, современные зодчие и строители далеко отошли от того, что задумал архитектор. Он и это предвидел. Как-то сказал, что "сделает лишь контурный эскиз фасада Рождества. Остальным займется другое поколение".

Храм строится и сегодня, и в финансировании его фактически участвует каждый турист: те девять евро, которые он платит, чтобы осмотреть памятник, идут в специальный фонд. В прошлом году только входные билеты и продажа различных сувениров принесли 10 миллионов евро в копилку храма. Ожидается, что в нынешнем эта цифра возрастет до 12 миллионов. По подсчетам, если фонд будет пополняться хотя бы на 10-12 миллионов ежегодно, то сооружение "Саграда Фамилия" завершится к 2022 году. То есть с момента закладки первого камня до окончания строительства пройдет 140 лет. Значительно раньше, к весне 2007 года, собор Святого Семейства будет готов для проведения в нем церковных богослужений.

А между тем в Ватикане рассматривается возможность канонизации Гауди. Процесс уникальный: ни один художник до сих пор не причислялся к лику святых -- слишком грешный, видимо, это народ. Но Гауди был другим. В его художественном фанатизме было что-то от стоицизма христианских подвижников.
Движение за канонизацию своего великого земляка начали каталонские католики в 1994 году. Идею поддержал архиепископ Берселоны Рикард Мариа Карлес. При его активном участии Епископальная конференция приняла по этому вопросу положительное решение. Рикард Мариа Карлес официально начал полагающуюся по такому случаю процедуру, о чем было сообщено 20 августа 1998 года в "Оха Домикал", официальном вестнике архиепископата Барселоны.
Было объявлено о сборе средств, необходимых для осуществления идеи (какое отношение имеют финансы к проблеме святости, мне не очень понятно, но не буду вторгаться в чужую епархию). В часовне "Святого семейства", где похоронен Гауди, установлена специальная копилка, сделанная по проекту японского архитектора Эцуро Сото, который, по его словам, преклоняется перед "новаторским, смелым искусством испанского мастера, опередившего свое время".
Считается, что за свою жизнь Антони Гауди создал более двадцати произведений. Цифра эта чисто условная -- только Парк Гуэль вмещает несколько десятков архитектурных жемчужин. Да и храм "Саграда Фамилия" вряд ли он подходит под категорию "отдельного произведения". К этому следует добавить многочисленные "мелкие формы" -- фонари, до сих пор освещающие улицы многих городов, мебель, над дизайном которой трудился мастер.

Как истинный каталонец, большую часть своих работ Гауди создал на родине и для родины. Однако есть в Испании и за пределами Каталонии места, обязанные своей известностью исключительно его творениям. Например, Леон, столицу автономной области Новая Кастилия, украшает Дом де лос Ботинес, построенный мастером в 1891-1894 годах по заказу местных коммерсантов братьев Фернандес. Туристов, совершающих экскурсии по автономной области Кантабрия, на севере страны, непременно завезут в небольшой городок Комильяс, что в сорока километрах от Сантандера, и порекомендуют полюбоваться "Эль Капричо" -- домом, сооруженным в начале ХХ века для некоего Максимо Диаса де Кихано. Верующие, ежегодно совершающие паломничество в Сантьяго де Компостелу, столицу Галисии, автономной области на северо-западе Испании, могут сделать остановку в Асторге и посетить Музей Пути на Сантьяго в Епископском доме, тоже творении Гауди. Наконец, великий каталонец приложил руку к Кафедральному собору Мальорки (Балеарские острова). Во время реконструкции храма по его эскизам были выполнены, в частности, балдахин, колокольня, лестница и лампа.

Возможно, работы Гауди есть и в других районах Испании. Но доподлинно известно, что их нет за ее рубежами. Единственное исключение составляет Чили. Речь идет о церкви Нуэстра Сеньора де лос Анхелес в Ранкагуа, расположенном в ста километрах от столицы Сантьяго-де-Чили. Она воспроизводит одну из частей "Святого семейства".

Многие страны обращались к архитектору с просьбой разрешить возвести "копию" того или иного здания. Гауди был неумолим. Он считал, что все его работы принадлежит только Испании, и лишь для далекой Чили сделал исключение (утверждают, что незадолго до кончины он подготовил один проект для Нью-Йорка, так и оставшийся нереализованным). Видимо, сказалась настойчивость скромного священника из Ранкагуа Анхелико Аранды, влюбленного в искусство зодчего. Неизвестно каким образом ему удалось убедить несговорчивого каталонца уступить. И все же прошло более полувека, прежде чем осуществилась мечта священника. И теперь Нуэстра Сеньора дел ос Анхелес украшает чилийский город. Скромная копия великого творения.
 

http://www.explan.ru/