Первый сон будет синим. Это цвет неба, граничащий с безумием, и цвет немыслимой морской волны, всех этих заливов, бухт, бухточек, каланок, почти фьордов. Береговая линия Мальорки - сон сумасшедшего художника, смешавшего стили и забывшего о географии. На западном побережье вздымаются горы Трамунтана: нотр-дамы базальтов, сторожевые башни-аталайи, венчающие неприступные утесы, заросшие голубыми агавами. Здесь сменяют друг друга дикие бухты, доступные лишь ветру и яхтам. В бухту Са-Калобра ведет дорога, которую называют "галстучным узлом". До часу дня по ней разрешено движение только вниз, после трех - только вверх: разъехаться здесь невозможно.

Дорога Са-Калобра закручивается серпантином, вяжет узлы, затягивает тесные петли. Над ней кружат орлы, рыжие козы внимательно смотрят с края обрыва. Она приводит в бухту, приютившую стайку яхт, пару домишек и пару ресторанов, лепящихся к горе. Дорожка, вырубленная в скалах, ведет в ущелье Торрент-де-Пареис, где отвесные скалы обрываются в море, замыкают бухту, обрамляя расплавленную лазурь, в которой яхты парят над собственной тенью. Дикий Запад усмиряется, успокаивается, растворяется в морской безмятежности, приехавшие по серпантину туристы выбираются из бухты на катере.

Ближний восток

Восток с горами Сьерра-де-Левант - это импрессионизм идиллических прибрежных холмов, покрытых лиловыми тамарисками, белоснежных домиков рыбачьей деревни, отраженных в прозрачной воде бухты, и белых парусных лодок, в которых лежат свернутые сети - синие, как море и как небо. Здесь надо выйти из моря, под кривыми
низкими соснами отыскать тропу, заросшую шиповником и карликовыми пальмами, и отправиться в путь. Тропа заведет далеко - к белому маяку, охраняющему синюю бухту Кала-Ратжада, к аккуратному ряду яхт, на мачтах которых развеваются, как разноцветные флаги, детские штанишки. На причале рыбаки чистят рыбу, а рядом сидят их собаки, голубоглазые лайки, и огромные чайки кружатся над головами. Пахнет морем и китайским жасмином, и жареной рыбой из ресторанов на берегу. Потом медленно звонит церковный колокол, и наступает вечер. Бухта оживает: в воде пляшут и дробятся огни, и маленькие рыбачьи лодки одна за другой уходят в море, а собаки провожают их взглядом бледных выцветших глаз.

Тропа уводит далеко сквозь века, в совсем другой сон. В этом сне из горы вырастает зубчатая крепость, и черепичные крыши деревни Капдепера карабкаются к ее подножию. В полдень над крепостью гремят барабаны, и от этого звука зной становится еще желтее и резче, тени совсем съеживаются, кактусы ощетиниваются иголками. Над башнями вздрагивают и опадают флаги, черные свечи кипарисов расчерчивают пространство. Резкими голосами вступают флейты-флабиолы, и городской глашатай в бархатном камзоле кричит об открытии ярмарки.

Средневековая ярмарка в Капдепере длится неделю. В крепости играет музыка, в разноцветных шатрах люди в старинной одежде торгуют глиняными горшками, сушеными травами, костяными украшениями, тыквами-горлянками, овечьими шкурами, вышитыми скатертями, засахаренными апельсинами, орехами и медом. Бабушки в шалях плетут корзины, резчик стучит молоточком по каменному чудищу, обувщики шьют тапочки-апаргатас на веревочной подошве. На площади у часовни выступают жонглеры, кувыркаются акробаты, звенят шпаги фехтовальщиков. Пылают костры, жарятся колбасы-собрасады, бараньи ребрышки, кролики и утки, женщины в мгновение ока делают бутерброды-понболи из грубого серого хлеба с помидорами и оливковым маслом.

Мельницы

Мы едем по равнине Эс-Пла, и сон дребезжит и растрескивается. Это царство ветряных мельниц. Их очень много - то свеженьких и аккуратных, то изможденных ветром и потерявших лопасти; заслуженно-шероховатых, в трещинах и пятнах обвалившейся штукатурки.

Вдоль дороги тянутся ветряки-водокачки, ветряки-мельницы, ветряки-конюшни и ветряки-рестораны. На Мальорке около трех тысяч этих ветряных сооружений, из них только триста - действующие. Местные законы охраняют мельницы, их хозяева не имеют права избавляться даже от полуразрушенных ветряков. А хозяева и не стремятся разрушать ветряки: правительство выделяет деньги на их ремонт, да и земля с мельницей стоит дороже. Земля на Мальорке почти вся частная. У каждой горы есть хозяин и у каждой долины. Во все стороны разбегаются по острову частные дороги. Но рядом с ними непременно проходит неприметная каменистая тропа, доступная любому ослу, пешеходу или всаднику.

Эти тропы были выбиты еще римскими легионерами и со времен Древнего Рима по закону принадлежат всем гражданам. Сон истончается, дрожит, по нему пробегает рябь времени: древнеримские дороги ведут к каменным террасам, построенным маврами тысячелетие назад. Мавры уложили каменные стены, разровняли землю и посадили оливы. Теперь горные склоны покрыты террасами, и перекрученные временем стволы неторопливо отсчитывают века. Под ними пасутся пасторальные овечки, расцветают алые маки и желтые ромашки.

Сируэль

На камне сидит старик, древний, как его оливы. У него в руках - белая глиняная лошадка. Это свистулька-сируэль. Она приносит счастье, если в ночь полнолуния свистнуть в нее три раза. Старик давно нашел свое счастье, хотя всю жизнь только и делал, что лепил глиняные свистульки. Он смотрит на дорогу и видит коляску, запряженную гнедыми лошадьми. Из коляски выходит высокий человек с седыми усами и властным взглядом. Это соседний помещик эрц-герцог Австро-Венгрии сеньор Луис-Сальвадор со сложной фамилией Габсбург-Бурбон. Он поднимается в гору и ставит метки - здесь будет еще одна дорога.

Эрцгерцог Людвиг-Сальвадор, владелец трех имений, строитель дорог, натуралист и поэт, наверное, не знает о волшебной силе сируэли, не то он свистел бы лунными ночами. Совершая кругосветное путешествие на яхте "Никса", эрцгерцог влюбился в Мальорку и купил старинный монастырь Мирамар. Потом он влюбился в крестьянскую девушку по имени Каталина Умар. Австрийский двор не разрешил им пожениться, и эрцгерцог остался жить на Мальорке. Он не расставался с Каталиной. Однажды они путешествовали на яхте, и на долгой стоянке Каталина засмотрелась на капитана соседнего корабля. А может, и не только засмотрелась - поди теперь докажи!

Расстроенный эрцгерцог построил в горах Трамунтана, недалеко от деревни Дейя, большое имение, укрытое скалами и деревьями от людских глаз, назвал его С'Эстака и поселил там свою подругу. Она так ни разу и не покинула С'Эстаку - даже после смерти. Потом это имение купил Майкл Дуглас, но и ему оно не принесло особого счастья. Он развелся с Диандрой, и теперь они владеют С'Эстакой попеременно: полгода - он, полгода - она. В память об эрцгерцоге Дуглас построил макет яхты "Никса" и музей "Коста Норд". Он выбрал для этого другую деревушку - Вальдемосу.

Вальдемоса

Вальдемоса - это сон о любви. Узкие улицы, дома из дикого камня, душистая герань в раковинах, закрепленных на стенах, изразцы с картинками из жизни местных святых. Полтора века назад сюда приехали Жорж Санд и Фредерик Шопен, безнадежно влюбленный и больной астмой. При слове "любовники" местные жители падали в обморок и указывали на дверь. Но остров был на стороне пришельцев. Они поселились в картезианском монастыре, который незадолго до этого был распродан под комнаты для приезжих. Говорят, та зима не была счастливой для Шопена. Она оказалась на редкость холодной и влажной, так что кашель мучил его непрерывно. Но больше, чем кашель, его мучило сознание того, что любимая женщина относится к нему, как к ребенку, и любит лишь его музыку. Когда наступило лето, они покинули остров. От этой любви в монастыре остались пианино и детские куклы, остальные вещи сожгли крестьяне. Остался и призрак любви, он до сих пор бродит по кельям, открытым для туристов. А в монастырской лавке продаются роман Жорж Санд "Весна на Мальорке" и нотные альбомы Шопена.

Раз-два-три, раз-два-три - плывут над Вальдемосой шопеновские вальсы. Ветер уносит музыку, приспосабливает ее к стуку колес - и почти приснившийся поезд отсчитывает на стыках: раз-два-три, раз-два-три... Это поезд из Пальмы в Сольер. Паровозик, переделанный в электрический, и деревянные вагоны 1929 года постройки. Поезд звякает, свистит и отправляется в путь - неторопливо, как деревенский ослик. Тридцать километров от столицы до Сольера он преодолевает за час, чтобы пассажиры успели насладиться зрелищем миндальных садов и горных пиков, пересчитать туннели и оценить вид со смотровой площадки под самым небом. Город Сольер тонет в зелени апельсиновых садов и в томном запахе апельсиновых цветов, витающем над долиной, которую арабы назвали Золотой. Апельсиновые плантации сделали это место еще более золотым. Звяканью поезда отвечает звонок трамвая, кряхтящего на узких улицах Сольера.

Он весело бежит по горам мимо апельсиновых деревьев и роскошных вилл. Последний крутой вираж - и впереди возникает синее свечение моря. Трамвай проезжает по набережной и останавливается в гавани. "Порт-Сольер", - объявляет вагоновожатый. Бухта Порт-Сольера защищена горами. В бирюзовой воде дрожат отражения яхт и рыбачьих лодок, на набережной сушатся синие сети, и рыбаки латают прорехи, сидя на низких скамеечках. Они тихонько напевают, и есть в этой песне что-то от шопеновского вальса, что-то от лепета ветряков и от наигрыша флейты-флабиолы. Рядом сидят собаки с голубыми глазами, и немыслимой синевы небо распускает над миром свой сияющий парус. Круг замыкается, сон закольцовывается, округляя сюжет до сини, синевы, аквамариновой прозелени, до цвета вечности и небесного свечения счастья.

Где остановиться на Мальорке

Курорты Мальорки отличаются друг от друга так, как будто находятся на разных островах. Самое туристическое побережье южное. Там в большом заливе стоит столичный город Пальма с большим портом: причалы для круизных лайнеров соседствуют с великолепной яхтовой мариной. В августе здесь проходит Большая Королевская регата, в которой участвует яхта испанского короля. Нужно отметить, что яхтинг на Балеарских островах, и в частности на Мальорке, необычайно хорош и очень популярен - марин здесь множество. В заливе Пальма они имеются и в Ка'н-Пастилье, и в С'Аре-нале. Ночная жизнь этих курортных селений представлена маленькими дискотеками, развлечения - аквапарком "Аквасити".

На берегу того же залива находится курорт Плайя-де-Пальма: бесконечный пляж, 127 отелей, рестораны, магазины и дискотека "Рио". К западу от Пальмы пейзажи становятся более экспрессивными. Здесь каждая бухта представляет собой отдельный курорт. Кала-Мажор громоздится на горном склоне бетонными коробками отелей. В Ильетас еще осталась старинная часть, а берег изрезан бухточками. На скале стоит летний дворец короля Испании.

Пальма-Нова - классический яхтовый порт с апартаментами для владельцев яхт. Все вокруг новенькое, с иголочки. Он делит бухту с курортом Магалуф - тусовочным местом с яркой и отвязной ночной жизнью. Это английский заповедник с бесконечными вереницами пабов и английской речью на улицах. Здесь находится большая дискотека "ВСМ", аквапарк и парк развлечений "Дикий Запад".

Кала-д'Ор - популярное место на восточном берегу, сплошь изрезанном бухтами-калас. В глубине бухт - песчаные пляжи, вокруг - сосны и выветренные скалы. Изумительная природа, лазурная вода. Одна из бухт называется Кала-Лонга и превращена в прелестный яхтовый порт.

Кала-Мескида - курорт для отпетых романтиков и влюбленных. Здесь можно наслаждаться восточно-крымским пейзажем, запахом сосен и тишиной, которую нарушают только ржание лошадей с соседнего ранчо и крик неведомо откуда взявшегося петуха. С ней соседствует прелестная деревня Кала-Ратжада с живописной гаванью и дикими скалами возле пляжей. Северное побережье - это заросший лесом заповедный мыс Форментор и два залива, где находятся курорты Порт-де-Польенса и Порт-д'Алькудия с причалами для яхт.

Автор: Ольга Гуднова

Сайт: TourUA.com##